Вопрос: Как Вы оцениваете роль и значение Вашего предстоящего визита во Вьетнам? Какова роль России в АТР?

С.В.Лавров: У нас с нашими вьетнамскими друзьями очень тесные отношения. Мы их называем отношениями стратегического партнерства. Регулярно общаются руководители наших стран – президенты. Президент России В.В.Путин неоднократно встречался с Генеральным секретарем Коммунистической партии Вьетнама, министры иностранных дел находятся в очень тесном контакте, равно как и руководители практически всех других ведомств – министерств промышленности и торговли, экономического развития, финансов, транспорта, связи. По сути дела, нет ни одного подразделения нашего Правительства, которое бы не имело контакта со своими вьетнамскими партнерами.

Безусловно, сфера образования, культурных обменов, гуманитарного сотрудничества является традиционно очень насыщенной в нашем стратегическом партнёрстве с Социалистической Республикой Вьетнам. Одним из знаковых событий, которое мы будем в том числе обсуждать в ходе моего визита во Вьетнам, является подготовка «перекрестного» Года Вьетнама в России и России во Вьетнаме. Он планируется на 2019 г., когда мы будем отмечать 25-летие межгосударственного Договора об основах дружественных отношений.

Что касается Азиатско-Тихоокеанского региона, то и здесь мы стараемся вместе с нашими друзьями не только из Вьетнама, но и из АСЕАН, с государствами-партнерами АСЕАН поднимать повестку дня, которая будет объединительной и нацеленной на обеспечение устойчивой, стабильной архитектуры безопасности и сотрудничества, чтобы положение в этом важнейшем регионе мира, который сейчас является локомотивом мировой экономики, определялось не договоренностями закрытого, блокового характера, а диалогом, в котором могут участвовать все без исключения расположенные здесь страны. Мы очень ценим центральную роль АСЕАН в организации усилий по созданию условий для такого диалога – ежегодный форум АСЕАН по вопросам региональной безопасности, ежегодные встречи министров обороны АСЕАН с участием министров обороны государств-партнеров Ассоциации и целый ряд встреч между АСЕАН и индивидуальными диалоговыми партнёрами, каковым является и Россия.

Хочу также сказать, что одним из весьма перспективных форматов, который был инициирован странами, являются Восточноазиатские саммиты. В рамках таких саммитов АСЕАН с главными своими партнёрами, включая Россию, Китай, США, Индию, Японию и ряд других стран (Австралию, Южную Корею), уже несколько лет обсуждает необходимость  формирования в АТР открытой системы безопасности и сотрудничества, которая будет опираться на принцип равноправия всех участников и неделимости безопасности, чтобы никто не пытался обеспечить свою безопасность за счет ущемления безопасности других.

Если коротко, это те темы, которые мы будем гораздо подробнее, чем я сейчас их изложил, обсуждать во Вьетнаме.

Вопрос: Как Вы оцениваете торгово-экономическое сотрудничество между Россией и Вьетнамом, а также между Вьетнамом и ЕАЭС? Каковы перспективы двусторонних отношений между Вьетнамом и Россией?

С.В.Лавров: Я уже частично затронул тему двусторонних отношений. Если говорить более подробно о нашем торгово-экономическом взаимодействии, то в прошлом году наш товарооборот вырос более, чем на 35% и достиг исторического максимума после 1991 г., когда Россия стала тем государством, которое существует сейчас. В прошлом товарооборот был порядка 5 млрд. 350 млн. долл. США. Повторю, это рекорд с 1991 г. Конечно, такой результат (более чем 35%-ый рост) мы в значительной степени связываем с Соглашением о зоне свободной торговли (ЗСТ), которое Вьетнам заключил с ЕАЭС в 2015 г. и которое вступило в силу в 2016 г. Убежден, что если посмотреть на статистику торговых отношений Вьетнама с другими членами ЕАЭС, там будут похожие данные, свидетельствующие о том, что эта ЗСТ работает на благо всех участников ЕАЭС и, конечно же, Вьетнама.

Из тех вещей, которые можно делать дополнительно, это стимулирование регулярных прямых связей между деловыми кругами. Здесь тоже есть заделы. Чем больше таких прямых контактов будет, тем больше наши бизнесмены найдут взаимовыгодных проектов для совместной реализации. Важно поощрять встречи, бизнес-форумы, круглые столы, выставки, ярмарки. Нет недостатка возможностей в приложении усилий для сближения бизнеса наших стран. Особенно с учетом того, что в дополнение к уже ставшему традиционным Петербургскому международному экономическому форуму (ПМЭФ), куда приезжают наши вьетнамские друзья, теперь есть еще и новая площадка, поближе к вам – Восточный экономический форум (ВЭФ), который в этом году, как и три года до этого,  в сентябре состоится во Владивостоке.

Есть еще один очень перспективный потенциальный формат. Мы сформировали с вьетнамскими друзьями Рабочую группу высокого уровня под председательством министров промышленности и торговли, которые занимаются конкретными инвестиционными проектами, помогают расширению связей между экономическими операторами в таких областях, как добыча углеводородов, нефтепереработка, другие сферы энергетики, инфраструктура, транспорт, связь, телекоммуникации. У нас есть, во-первых, хорошие результаты, во-вторых, понятно, что это далеко не предел. Очень важно, что у нас есть очень хорошие заделы, которые наверняка дадут позитивную отдачу в самом ближайшем будущем.

Вопрос: Мы слышали такое выражение: «Кто не хочет говорить с Лавровым, будет говорить с Шойгу». К счастью, с японскими партнерами переговоры ведете и Вы, и Сергей Кужугетович в формате «2+2». Как Вы оцениваете такой вид переговоров в качестве способа укрепления доверия? Какие перспективы у такого сотрудничества?

С.В.Лавров: Мы бы вообще хотели, чтобы все наши ключевые партнёры были заинтересованы в том, чтобы одновременно говорить и с С.К.Шойгу, и с С.В.Лавровым, потому что я убежден, что формат «2+2» (а он у нас был создан не только с Японией) позволяет очень комплексно и продуктивно не просто обсуждать вопросы военно-политической безопасности, урегулирования разных конфликтных ситуаций в тех или иных регионах, но и помимо обсуждения принимать достаточно конкретные и оперативные решения. Когда отдельно работают министры иностранных дел, им нужно время, чтобы свериться, как то, о чем они договариваются, будет сопрягаться с военными планами. Когда отдельно говорят министры обороны, они тоже должны потом смотреть, как это будет преломляться в дипломатической деятельности своих государств. А когда  министры обороны и иностранных дел собираются за одним столом в формате «2+2», это всегда позволяет не только обмениваться мнениями, но и по целому ряду вопросов, без задержек, принимать решения.

Мы ценим, что именно Япония стала инициатором возобновления деятельности этого формата. Год назад мы с С.К.Шойгу были в Токио. Сейчас мы согласовываем сроки ответного визита наших японских коллег – министров иностранных дел и обороны. Мы довольны тем, что период, когда этот формат был поставлен на паузу по известным причинам, которые не имеют никакого отношения к российско-японским связям, позади.

Рассчитываю, что и другие страны, с которыми мы создали такой формат, поступят таким же образом. Прежде всего, это европейские страны –  у них тоже возобновился интерес к тому, чтобы начать работать в таком формате. Они понимают, что замораживать каналы сотрудничества по меньшей мере недальновидно, контрпродуктивно, во вред тому, кто этим занимается.

Вопрос: Премьер-министр Японии С.Абэ предложил России свой План из 8 пунктов, который предполагает существенное продвижение экономического сотрудничества и деловых связей. Таким образом Россия и Япония налаживают атмосферу доверия, укрепляют свои отношения. Это могло бы способствовать решению самых сложных вопросов – и территориального, и вопроса мирного договора. С другой стороны, существует такая вещь, как договор между Японией и США, согласно которому США могут размещать свои базы на японской территории. Как Вы смотрите на существование таких двояких вещей: с одной стороны – необходимость укрепления доверия в отношениях с Японией, с другой – фактор договора между Японией с США?

1 марта Президент России В.В.Путин презентовал новое оружие в ходе Послания Федеральному Собранию Российской Федерации. Он сказал, что новое оружие делает бессмысленным существование ПРО США. Как Вы считаете, снимает ли это озабоченности России в связи с размещением ПРО США, в том числе рядом с Японией?

С.В.Лавров: Что касается первой части вопроса, то у нас действительно в основе торгово-экономического и инвестиционного сотрудничества лежат документы, которые призваны перевести в фактическую плоскость договоренность Президента России и Премьер-министра Японии о налаживании совместной хозяйственной деятельности на Южных Курильских островах. Но в гораздо более широком плане есть документы с перечнем приоритетных проектов, которые сформулировала Россия, есть известные «8 пунктов», которые сформулировала Япония. Они уже составляют основу всего нашего движения по развитию хозяйственного взаимодействия в самых разных областях.

Скажу, что у большинства этих инициатив уже есть хорошие результаты. Мы бы точно хотели, чтобы они были более весомыми. Надеюсь, что это отвечает интересам наших японских коллег. По крайней мере, товарооборот растет достаточно уверенно, ближайшие контакты по линии министерств, ведомств, мой визит посвящены тому, чтобы посмотреть, какие предложения мы сможем вынести на очередной саммит Президента России и Премьер-Министра Японии. Сейчас в рамках общей линии на расширение и углубление экономического сотрудничества мы особое внимание уделяем совместной хозяйственной деятельности на четырёх известных островах.

Что касается вопроса о договоре о безопасности, который существует между Японией и США, если не ошибаюсь, с 1960 года, то, безусловно, Япония –  суверенное государство, которое самостоятельно принимает решения на основе своей внешней и оборонной политики. Это в полной мере относится и к тому, на каких условиях функционирует альянс Японии с США. Ни здесь, ни в каком-либо другом случае мы не можем диктовать – это не наши методы выступать с требованиями, ультиматумами. Мы откровенно говорим нашим японским друзьям, что отношения Японии с США в военной сфере, в том числе планы, которые уже начинают материализовываться по развёртыванию на японских островах, наряду с Республикой Кореей, азиатского сегмента глобальной противоракетной обороны США, напрямую затрагивают вопросы обеспечения национальной безопасности Российской Федерации.

Вы совершенно правы, 1 марта в своём Послании Федеральному Собранию Президент России В.В.Путин это откровенно в очередной раз подчеркнул, ретроспективно показав, как многие годы, минимум 15 лет, когда американцы объявили о выходе из договора об ограничении систем противоракетной обороны, мы пытались убедить их в пагубности такого шага. Затем мы пытались создать механизм совместного рассмотрения вопросов защиты от баллистических ракет. Все наши усилия были тщетны. Всё, что делали наши американские коллеги, убеждало нас, что эта глобальная система противоракетной обороны создаётся не для парирования угроз, исходящих от Ирана и Северной Кореи, а для того, чтобы окружить Российскую Федерацию по всему периметру  этими противоракетными системами, которые, по оценке наших военных, реально были нацелены на то, чтобы обесценить наш стратегический ядерный потенциал.

Мы об этом честно говорим нашим японским друзьям. Объясняем, что для того, чтобы снять все раздражители в наших отношениях с Японией, о чём договаривались Президент России и Премьер-министр Японии – убирать раздражители, углублять сотрудничество, наращивать стратегические и дружественные отношения для того, чтобы к этой цели двигаться, придётся рассматривать те вопросы, которые мы сейчас обсуждаем – как сопоставлять задачи снятия проблем в наших отношениях с тем, что американская противоракетная оборона, представляющая угрозу для нас, будет находиться на японской территории.

Поэтому мы говорим о том, что все вопросы безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе, включая Юго-Восточную Азию, Восточную Азию, Северо-Восточную Азию, если мы хотим устойчивых решений, единственно возможно урегулировать не через блоковый подход, военные альянсы, каковые есть между Японией и США, Республикой Кореей и США (Австралия также задействована в этих закрытых блоковых форматах), а только на инклюзивной основе, когда все заинтересованные стороны садятся за одним столом, излагают свои озабоченности и начинают переговоры, призванные выработать общий знаменатель, чтобы все озабоченности были адекватно урегулированы на основе баланса интересов и никто не пытался укреплять свою безопасность за счёт безопасности других. Мы можем ошибаться, но это японское суверенное право  - принимать решения о военных альянсах, наше суверенное право – делать выводы, насколько эти договорённости, в частности, система противоракетной обороны, влияет на нашу безопасность. Думаю, ни у кого здесь не должно быть никаких обид. Мы готовы к диалогу, в том числе и по этой теме. Но, наверное, в данной конкретной ситуации Япония едва ли сможет решать за США, а США от диалога по противоракетной обороне, собственно как и по большинству других вопросов, сейчас последовательно уклоняются. Правда, недавно они вновь подтвердили заинтересованность возобновить консультации по вопросам стратегической стабильности с Российской Федерацией. Мы к этому готовы и будем в контакте с нашими японскими соседями, информировать их о наших оценках того, как эти консультации с американцами развиваются. Не будем делать из этого каких-то секретов.

Вопрос: Это сложное противоречие?

С.В.Лавров: Надеюсь, я достаточно понятно говорил. Мы уважаем право Японии на выбор методов обеспечения своей безопасности, выбор своих партнёров, форм сотрудничества с ними в военной сфере. Мы, конечно, имеем полное право оценивать, как эти договорённости на наших границах влияют на безопасность Российской Федерации.

Вопрос: У меня вопрос о планах совместной хозяйственной деятельности на спорных островах. В своём интервью от 11 февраля этого года Вы сказали, что нет никакой необходимости создавать некий наднациональный орган. Как нужно понимать Ваши слова? Как Вы относитесь к японской позиции? Согласны ли Вы, что необходимо создать специальные системы, на которых делает акцент японская сторона? Хочет ли Россия достичь договорённостей, направленных на то, чтобы не затрагивать вопрос принадлежности островов? Например, похожее на русско-японское соглашение по рыболовству от 1998 года, где есть прямое указание – не наносить ущерб позициям обеих стран.

С.В.Лавров: Во-первых, как я уже сказал, наши лидеры, президенты, премьер-министры в ходе их встречи в Японии в декабре 2016 года, договорились о том, чтобы развивать совместную хозяйственную деятельность на этих островах. Там даже было принято короткое заявление, в котором очень конкретно изложена последовательность действий. Она заключается в том, чтобы сначала определить перечень экономически значимых совместных проектов, которые будут поддержаны Москвой и Токио, а потом, в зависимости от масштаба этих проектов, определять на какой юридической основе они должны реализовываться. Во главу угла надо ставить не одержимость юридической стороной дела, а, прежде всего, совместную хозяйственную деятельность. В этом суть договорённости. Если окончательный список согласованных проектов будет внушительным (пока обсуждаются 5 очень важных, конкретных, но не очень масштабных проектов, таких, как культура, туризм) и наши японские друзья увидят возможность реализовать эти проекты в том, что касается японского участия на основе имеющихся привилегий в этой части Российской Федерации, предоставляемых нашим законодательством (это, прежде всего, режим территорий опережающего социально-экономического развития (ТОР) и Свободного Порта Владивосток (СПВ), то эти льготы будут применяться. Если вдруг масштаб тех экономических проектов, которые мы согласуем будет таков, что потребует дополнительных льгот, то мы будем готовы, как я уже сказал, подписать межправительственное соглашение специально по этому вопросу, по дополнительным благоприятным условиям в реализации экономических проектов в рамках совместной хозяйственной деятельности на четырёх островах. Не видим необходимости в создании какого-либо наднационального органа. Повторюсь, есть нынешний режим, включающий в себя льготы СПВ (это полтора десятка портов на всём дальневосточном пространстве Российской Федерации) и режим ТОР. Если будут настолько крупные проекты, что этого окажется мало, мы будем готовы подписать с нашими японскими друзьями межправительственное соглашение.

Мы исходим из того, что японская сторона не будет вступать в договорённости, которые будут для неё юридически неприемлемы. Но сейчас рано об этом говорить. Прежде чем начать что-то оформлять юридически, надо это «что-то» иметь. Мы это пока ещё не согласовали. Пока обсуждается пять достаточно интересных, но скромных и не очень масштабных проектов.

Вопрос: Что Вы ожидаете от предстоящей встречи лидеров США и КНДР? Повлияет ли отставка Госсекретаря США Р.Тиллерсона на этот процесс? Есть ли изменения в российской позиции по вопросу КНДР? Россия и Япония являются участниками шестисторонних переговоров. Будет ли Россия сотрудничать с Японией для возобновления этого формата?

С.В.Лавров: Во-первых, мы приветствуем то движение, которое началось накануне Олимпийских игр в Пхёнчхане и продолжается уже независимо от Паралимпийских игр. Момент движения был задан, по нашей оценке, именно благодаря тому, что стороны нашли в себе ответственность воспользоваться олимпийским перемирием и послать друг другу взаимные, очень позитивные сигналы. Мы одобряем и желаем успеха предстоящим контактам, прежде всего, межкорейскому саммиту, который, как нам сказали наши коллеги, состоится в апреле с.г. Мы были обнадёжены тем, что лидеры КНДР Ким Чем Ын и США Д.Трамп объявили о готовности встретиться лично. Если такая встреча состоится, мы будем только рады.

Странно было видеть вчера в Совете Безопасности ООН ситуацию, когда Россия и Китай предложили принять заявление Председателя Совета Безопасности ООН, которое в самой общей форме поддерживало бы договорённости, пусть предварительные, но уже достигнутые, о проведении межкорейского саммита, возможность проведения встречи лидеров КНДР и США и выражало бы поощрительное отношение Совета Безопасности ООН к этому движению от военной напряжённости к политическому урегулированию, а это заявление было заблокировано именно американской делегацией. Поэтому мне очень трудно судить, кто конкретно решает в каком направлении двигаться по проблемам Корейского полуострова. В принципе, это не наше дело. Бывший Госсекретарь США Р.Тиллерсон, вновь назначенный на этот пост М.Помпео или Директор ЦРУ Дж.Хаспел, кто из них будет отвечать за формирование политики – решать Президенту США Д.Трампу. Мы будем смотреть на то, как формируется позиция США. Может, там будет несколько позиций. Не могу здесь гадать. Посмотрим, как Вашингтон будет действовать, и кто там возьмёт верх. Даже в период, когда Президент США Д.Трамп сказал, что готов встретиться с руководителем КНДР Ким Чен Ыном и решать все проблемы, тут же представители Администрации Президента США заявляют, что надо продолжать дополнительно оказывать давление на Пхеньян, утверждая, что он дрогнул. Это не очень принято в дипломатии. Когда договариваются о встрече, то стараются беречь эту договорённость, а не пытаются призывать к действиям, которые могут быть расценены как провокации, нацеленные на срыв саммита. Повторю, это дело американской Администрации. Мы внимательно это изучаем, будучи не меньше других заинтересованными в мирном урегулировании и избежании катастрофического военного сценария, в том, что касается Корейского полуострова. Мы граничим с Северной Кореей. Целый ряд наших населённых пунктов и промышленных объектов находится совсем близко. Если что-то случится и начнутся военные действия, нас это абсолютно не устраивает. Поэтому мы, как вы знаете, вместе с КНР последовательно, ещё несколько лет назад стали предлагать концентрироваться на политическом процессе, на урегулировании. Этот подход мы регулярно обсуждаем со всеми странами, которые участвовали и, надеюсь, будут участвовать в так называемых шестисторонних переговорах, включая Японию. У нас регулярно проходят консультации между дипломатами, которые отвечают за это направление работы. Рассчитываю, что «партия мира» в корейском урегулировании возобладает во всех столицах.

Вопрос: Вы говорили, что у России нет никакого мотива и назвали чушью обвинения, которые выдвигает Великобритания в адрес России. Как Вы считаете, какие шаги может предпринять Россия в сложившейся ситуации? Что может сделать Россия, чтобы истина была установлена?

С.В.Лавров: Россия не то что может, но и делает больше, чем кто-либо другой, включая Соединенное Королевство. В Великобритании заявили, что это происшествие (когда обнаружили мужчину с его дочерью) явилось результатом отравления, что они сами провели расследование, выявили и решили, что отравляющее вещество было произведено в СССР и оказалось у россиян потому, что не все запасы химического оружия были уничтожены. Поэтому не остается никакого другого вывода, кроме того, что это сделала Россия либо по поручению руководства государства, либо по причине утраты контроля над запасами химического оружия. Но и в этом случае Россия виновата, потому что она должна была все химическое оружие уничтожить.

Просто практически каждое слово в перечислении этих обвинений  требует подтверждения. Никто никому ничего не показывает. Когда в  британском парламенте обсуждался этот вопрос, лидер лейбористов г-н Дж. Корбин попросил ознакомить парламент с результатами расследования. Ему тоже отказали. Так что как минимум это уже должно вызывать вопросы в традиционных и устоявшихся демократиях.

Что касается остального, то мы ждем от Соединенного Королевства официального обращения, задействования  процедур Конвенции о запрещении химического оружия (там все эти процедуры прописаны). Нам же говорят, что заявление Премьер-министра Т.Мэй в парламенте и вызов нашего посла к Министру иностранных дел Б.Джонсону это и есть официальное обращение. Это не так, это абсолютно безграмотное заявление. По Конвенции сторона, которая хочет разобраться в чем-то, происшедшем на ее территории, обязана сделать это официально, письменно. Я не сомневаюсь, что наши британские коллеги все прекрасно знают – там сидят умные люди. То, что они категорически отказываются от оформления официального запроса и буквально сознательно и аррогантно идут на раздувание антироссийской риторики в публичном пространстве вплоть до истерики, говорит о том, что они прекрасно понимают, что у них отсутствует формальный повод для того, чтобы идти юридическим путем. Они пытаются все это свалить в сферу политической риторики, в русофобию в надежде на то, что, как и в целом ряде других случаев,  западный мир построится в одну шеренгу и «возьмет под козырек», тем более, что Соединенные Штаты заявили, что они полностью поддерживают позицию Великобритании.

Мы представили множество фактов, которые нельзя игнорировать, в том числе почерпнутые из западных научных журналов последних 15 лет, повторю еще раз, западных публикаций, посвященных работе над отравляющими веществами, которые в Великобритании решили называть «Новичок». После того, как химическое оружие было уничтожено в Российской Федерации, эти работы продолжались и продолжаются, если верить западным публикациям в США, Великобритании, Чехии, Швеции. Началось это все в 1991-1992 гг., когда Советский Союз распался, а лаборатории по производству отравляющих веществ той категории, которую сейчас упоминают в качестве имеющей отношение к «новичку», остались в целом ряде других республик, помимо Российской Федерации, включая страны Балтии, Узбекистан. Узбекистанскую лабораторию, узбекистанские склады ликвидировали как раз при участии специалистов из США. Так что кто, что, где сумел увидеть, забрать, увезти – сейчас очень трудно с этим разбираться. Но факт остается фактом – небезызвестный химик, который сейчас живет в США и который уехал из СССР, г-н В.Мирзоянов (и он не один, там еще как минимум два-три химика было) вывезен вместе с документами, кстати сказать, на Запад. Мы все эти факты представили. А то, что от них открещиваются и даже не хотят их обсуждать, наводит на мысли.

Вот такой факт – С.Скрипаль жив и дочь его жива. Наверное, если, я надеюсь, их вылечат, они тоже смогут пролить какой-то свет на все происшедшее. Никто не хочет этого дожидаться. Все уже решено и, как сказали британские коллеги, нам ничего не покажут, они все знают, а нам остается сознаться в содеянном, после чего они будут нас наказывать. Это буквальный перевод с английского того, что они говорят.

При этом на вопрос насколько они уверены, что все это так (причем вопрос звучит не от нас, а от тех же западных экспертов), они отвечают  «весьма вероятно» (highly possible). Но учитывая гибкость английского языка, для тех обвинений, для тех абсолютно провокационных действий, включая высылку дипломатов и угрозы дальнейшего ухудшения отношений,  все строить вокруг «хайли поссибл» – это несерьезно.

Вчера в Гааге заседал Исполнительный Совет ОЗХО. Мы в очередной раз предложили задействовать процедуры, которые прописаны в Конвенции о запрещении химического оружия. Британский представитель высокомерно заявил, что Британия это делать не обязана (почему – не знаю) и делать этого не будет. В принципе, наверное, у страны-участницы Конвенции  есть возможность сказать, что она не хочет обращаться в этот орган. Но они же в него обратились! А раз ты в эту организацию обратился, то ты обязан руководствоваться пунктами Конвенции, которые предполагают обращение к нам с запросом, поскольку нас подозревают, в том, что мы страна происхождения и даже страна применения этого отравляющего вещества, предоставление нам этого вещества, чтобы мы вместе с экспертами ОЗХО проанализировали его химический состав. Затем, после официального поступления запроса от британской стороны, у нас есть 10 дней по этой Конвенции, в течение которых мы точно дадим ответ. Более того, в соответствии с конвенционными процедурами, если этот ответ не устроит британскую сторону, по той же Конвенции у них есть право обратиться с предложением о созыве чрезвычайной сессии Исполнительного Совета ОЗХО, который будет принимать соответствующее решение. Ничего из этого англичане использовать не хотят, и об этом они сказали в микрофон. Если после такой позиции, такого поведения у каких-то других стран поворачивается язык говорить, что они солидарны с Лондоном, это, знаете, полная профанация и издевательство над здравым смыслом.

Есть еще другие способы. Если их не устраивает ОЗХО и Конвенция, которая лежит в основе ее работы, есть еще Конвенция Совета Европы 1959 года об оказании взаимной помощи по уголовным делам. Можно задействовать механизм этой Конвенции. Но весь пафос британских речей и риторики сводится к тому, что они ни нам, ни вообще никому ничего показывать не обязаны. Они решили, что они вне всяких сомнений и подозрений, и поэтому требуют от всех наказывать Российскую Федерацию. Смешно.

Вы упомянули про отсутствие мотива. Если уж говорить честно, то его действительно нет. В принципе, ни в какой ситуации нельзя предположить, что Российская Федерация будет этим заниматься. Но даже если гипотетически взять эту больную извращенную логику западных коллег, то  кто в здравом уме может предположить, что Российская Федерация накануне выборов Президента, накануне Чемпионата мира по футболу вдруг решает создавать какие бы то ни было проблемы? Нет никакого мотива. Мотив есть у тех, кто продолжает на нас «наседать», в том числе, ищет новые поводы   (вслед за допингом, за другими вещами), как осложнить проведение Чемпионата мира по футболу. Это всем известно. Но думая о том, какой же мотив все-таки у британского правительства, правительства консерваторов (это уже прозвучало косвенно в комментариях многих обозревателей западных СМИ), наверное, понятно, что Лондон оказался в очень тяжелой ситуации на переговорах с ЕС по «Брекзиту». Популярность этого правительства стремится вниз. О том, что не удается вырвать из Брюсселя то, что они обещали своему народу, своим избирателям,  это известно общественному мнению Великобритании. А такой ход с организацией провокации вокруг С.Скрипаля отвлекает внимание. Второй причиной является (может, это мое субъективное мнение, я немного знаю британцев) их желание, чтобы о них не забыли, их желание лидировать. В данном случае была выбрана «поляна» русофобии потому что, наверное, других площадок, где Британия могла бы осмысленно лидировать, становится все меньше и меньше. Повторю, мы открыты к диалогу, мы заявили об этом в Гааге, в Исполнительном Совете ОЗХО, предложив использовать все (а их там немало) возможности, которые предоставляет Конвенция для исследования и расследования этого вопроса, мы предлагаем использовать и Конвенцию Совета Европы об оказании помощи по уголовным делам. Вчера в СБ ООН мы предложили принять заявление Председателя Совета Безопасности, которое призывало бы к сотрудничеству всех сторон для того, чтобы установить истину. Это заявление было заблокировано нашими британскими коллегами, что лишний раз подтверждает то, о чем я уже сказал - что они не хотят установления истины, а хотят, чтобы все приняли то, что они распространяют по миру «за чистую монету». Я не думаю, что у них это получится.