Вопрос: Во время майских событий мы видели, как российские представители выполняли роль посредника, и сейчас опять довольно напряженная ситуация. Как вам кажется, может появиться необходимость в российских посредниках, может быть, вскоре после дня голосования?

Ответ: Мне бы не хотелось, чтобы такая необходимость возникала. Есть надежда на то, что все политические силы Абхазии понимают важность проведения спокойных и демократичных выборов, и, кстати, все кандидаты подписали уже не один документ о том, что они признают любой результат голосования и будут его оспаривать только в случае наличия серьезных нарушений. Поэтому, еще раз говорю, хотелось бы надеяться, что никакое посредничество не потребуется.

Вопрос: Но российская сторона готова, если вдруг появится такая необходимость?

Ответ: Российская сторона всегда готова оказывать Абхазии любое содействие, в том числе и в стабилизации ситуации, конечно.

Вопрос: Есть информация о том, что за день до отставки Александра Анкваб был составлен и принят своего рода документ здесь, в Сухуми, который оговаривает рамки будущих отношений Абхазии и России – так называемые ассоциированные отношения. Вы могли бы подтвердить, что действительно существует такой документ?

Ответ: Нет, не могу подтвердить…

Вопрос: То есть парламент ничего не принимал и документов подобных не существует?

Ответ: Нет.

Вопрос: А как вы видите эти ассоциированные отношения, о которых сейчас так много говорят?

Ответ: Вы знаете, об ассоциированных отношениях заговорили 8 мая на уровне общественной дискуссии. И с абхазской стороны на самых разных уровнях, начиная с государственного и кончая общественными организациями, выявилось довольно скептическое отношение к этой идее. Насколько я понимаю, больше никто к этой идее не возвращался. Поэтому речи сейчас о каких-то ассоциированных отношениях между Абхазией и Россией нет.

Вопрос: То есть нового уровня отношений не будет после этих выборов?

Ответ: Новый уровень вполне может быть, но это будет не ассоциация.

Вопрос: А что это будет?

Ответ: Трудно сказать. Что решат руководители России и новое руководство Абхазии. В заявлениях кандидатов в президенты уже звучали некоторые параметры, которые могут рассматриваться как содержание нового уровня российско-абхазских отношений – это и общее оборонное пространство, это и, скажем так, более тесное сотрудничество в распространении российских социальных стандартов на Абхазию, и либерализация режима на российско-абхазской границе. Но пока все это на уровне разговоров и предвыборных лозунгов. Понимаете, то, во что это выльется в реальности, надо будет смотреть. Во всяком случае, никаких практических разговоров, никаких официальных переговоров... С кандидатами могут быть любые разговоры, в том числе и в Москве. Но вопросы конкретного содержания российско-абхазских отношений, их нового уровня должны решаться с новым руководством Абхазии.

Вопрос: Вот как раз по поводу разговоров с кандидатами… За то время, за те дни, пока я здесь, мне не раз доводилось слышать, что в Абхазии за время выборов схлестнулись два российских лагеря. Один лагерь поддерживает одного кандидата, второй лагерь поддерживает второго… Вы видите что-то наподобие этого?

Ответ: Вы знаете, я представляю президента Российской Федерации, и никакого столкновения, каких-то лагерей… Об этом очень любят говорить в Абхазии во время любых выборов. Это своего рода традиционное абхазское мифотворчество, которое часто определяет, может быть, какие-то промахи и слабости самих предвыборных штабов. На самом деле Россия проводит единую скоординированную линию в отношении Абхазии и в отношении того, что касается выборов. Эта линия состоит в том, чтобы выборы прошли, как я уже сказал, спокойно, демократично и не привели к новой дестабилизации.

Вопрос: По крайней мере два кандидата уже заявили о необходимости создания координированных вооруженных сил Абхазии и России. Для чего это нужно и почему сейчас появляется такая необходимость?

Ответ: На пространстве СНГ вообще наблюдается тенденция к большей интеграции, в том числе и в военной области и безопасности. Вы сами видите, что происходит по части Евразийского союза, что происходит в рамках ОДКБ. Поэтому здесь, я думаю, никаких особых новых угроз безопасности России и Абхазии не существует. Просто ведется речь о том, чтобы использовать нахождение здесь российского военного контингента в виде 7-й военной базы, использовать существование, – которое никто не собирается оспаривать, – Вооруженных сил Абхазии более эффективно. Да, возможно какое-то совместное командование, возможна общая группировка. Но я еще раз говорю, что никаких практических разговоров по этому поводу не было. У нас есть довольно солидная правовая база, в том числе и для военного сотрудничества, есть договор о военном сотрудничестве, есть договор о российской военной базе. Их никто не отменял, и мы эти соглашения выполняем.

Вопрос: Также идет разговор об упрощении процедур прохождения границы с Россией. Об этом уже идет речь, этот вопрос вообще обсуждается?

Ответ: Этот вопрос обсуждается абхазскими политиками на уровне предвыборных лозунгов. Режим государственной границы – это очень сложный вопрос, он требует целого комплекса мер, в которых будут задействованы многие ведомства как отвечающие за безопасность, так и отвечающие за таможенный режим, отвечающие за состояние границы. И поэтому вбросить лозунг о снятии, например, полного контроля с российско-абхазской границы – ну, это, еще раз говорю, хорошо перед выборами, а конкретная работа начнется после выборов. Я сам, как человек неоднократно, несколько раз в неделю пересекающий эту границу, двумя руками буду за то, чтобы эту границу сняли. Так же, мне кажется, думает 100% населения Абхазии и большая часть населения соседних с Абхазией районов России. Но это дело очень непростое. Если бы это можно было сделать быстро и просто, поверьте мне, уже было бы сделано.

Вопрос: Идет также дискуссия по поводу предоставления российским гражданам возможности покупать здесь имущество – это очень давний вопрос, проблематичный. А когда это может случиться?

Ответ: Скажу вам, что этот вопрос очень волнует Россию, очень волнует меня как посла. Налицо явное ущемление прав граждан Российской Федерации в Абхазии, потому что в этом плане граждане Абхазии в России ничем не ограничены. Мы вели разговоры о том, что эти правовые нормы, запрещающие покупку недвижимости россиянами, надо менять. Мы эти разговоры вели еще с президентом Багапшем, подробно обсуждали это с президентом Анквабом, и не секрет, что где-то на конец мая было запланировано принятие законодательного акта на эту тему. Но события 27 мая, так или иначе, изменили ситуацию. Сейчас разные кандидаты выражают разные позиции по этому вопросу. В принципе, в устных интервью большинство из них высказываются за это, но в то же время все они подписали так называемый Общественно-политический договор, где они обязались ввести мораторий на принятие любых правовых актов на эту тему, по-моему, до 1 января 2015 года или даже дальше. Вообще, по этому вопросу и по другим вопросам, я бы сказал, не до 24 августа, а до инаугурации нового президента и формирования нового кабинета вести рано разговоры.

Вопрос: Вы думаете, что в ближайшем будущем разрешится наконец-то этот вопрос, если уже даже существует какой-то документ, который хотели принять?

Ответ: Знаете, здесь, мне кажется, будет идти как бы спор между представителями двух разных течений абхазской политической мысли: между сторонниками более открытого развития Абхазии и сторонниками изоляционизма. Вот те, кто категорически против допуска иностранных, в частности, российских граждан в абхазскую экономику, в частности, к абхазской недвижимости, оправдывая это некими демографическими соображениями, мне кажется, ничего хорошего для своей страны и экономики Абхазии не делают. Поэтому сами как бы логичные интересы развития Абхазии, они, в конце концов, потребуют принятия такого закона.

Вопрос: А там опять возникает вопрос насчет российских граждан грузинской национальности. Или этот вопрос уже не обсуждается?

Ответ: В каком контексте? Их допуск в Абхазию?

Вопрос: Да. И возможности, может, не возвращения имущества, но его покупки.

Ответ: Вы знаете, в Абхазии действуют соответствующие правовые нормы на уровне регламентов, ведомственных документов, которые регулируют вопросы въезда в Абхазию граждан грузинской национальности, в том числе россиян. Насколько я знаю, эти нормы продолжают применяться. Периодически в наше посольство, в российские органы власти поступают жалобы от российских граждан грузинской национальности, которые мы доводим до сведения абхазской стороны. Честно говоря, довольно давно таких жалоб к нам не поступало. Ну, видимо, люди просто делают для себя выводы, просто не едут в Абхазию.

Вопрос: Во время предвыборной кампании один из кандидатов заявил о том, что год назад во время встречи с Владимиром Путиным в Пицунде был поднят вопрос о возможности открытия аэропорта. Почему это не случилось?

Ответ: Действительно, я знаю, что этот вопрос обсуждался, и не только на прошлогодней встрече в Пицунде, но и на других встречах на высшем уровне, в том числе на встречах Путина и Анкваба в октябре 2011 года после избрания Анкваба президентом, на встрече в Сочи в 2012 году после инаугурации Владимира Владимировича Путина. Кстати, Анкваб стал тогда первым иностранным президентом, с которым Путин встретился. В общем, вопрос обсуждался давно, на моей памяти он обсуждается все пять лет после признания независимости. Вопросов много, начиная от вопросов чисто экономики, потому что необходимо найти российского инвестора для того, чтобы чисто технически восстановить сухумский аэропорт, оснастить его необходимым оборудованием. Вы понимаете, что это сложный организм, который требует вложения не одного, скажем так, миллиарда долларов. С другой стороны, надо продумать какую-то, скажем так, юридическую формулу открытия сухумского аэропорта и начала его эксплуатации. Потому что, как все мы знаем, международная организация гражданской авиации ИКАО признает требование Грузии рассматривать сухумский аэропорт как аэропорт, находящийся в Грузии. Поэтому, наверное, весь этот комплекс вопросов пока не дает возможности быстро решить это.

Вопрос: Вы упомянули российского инвестора. А инвестор может быть из другой страны?

Ответ: Вполне может быть, почему бы и нет?

Вопрос: Во время той же встречи в Пицунде шла речь о списании долга Абхазии по поводу железной дороги. Когда это случится?

Ответ: На это может дать ответ только, наверное, правительство Российской Федерации. Действительно, этот вопрос был поставлен абхазскими властями, он рассматривается и российским правительством. Насколько я знаю, есть соответствующее поручение, по которому работают Министерство транспорта РФ, компания РЖД. Вот эта работа при прежнем президенте завершена не была, видимо, ее предстоит завершить при новом руководстве Абхазии.

Вопрос: Некоторые политики заявляют о фактах коррупции, о том, что прошлое правительство разворовало часть российской помощи, которая поступает в Абхазию. При этом мы знаем, что здесь работала Счетная палата. Вы можете что-нибудь по этому поводу сказать, действительно воровали деньги?

Ответ: Согласен с теми - и я, кстати, говорил об этом до событий 27 мая абхазским политикам, представлявшим тогда оппозицию - кто говорит, что все подобные претензии должны быть четко юридически обоснованы. В разговорах со мной, например, они не смогли предоставить каких-то фактов нарушений при освоении российской помощи, кроме тех, которые были известны, которые были отмечены в актах Счетной палаты и по которым были возбуждены дела в Абхазии. И, насколько я знаю, по некоторым из них уже вынесены судебные решения. Если имеются четкие подтверждения того, что были другие нарушения, – а о них говорилось и на митинге 27 мая, и об этом говорят кандидаты в своей предвыборной агитации, – если эти документы имеются, есть официальные правовые пути этого вопроса, надо передавать эти документы в прокуратуру, возбуждать уголовные дела и решать их соответствующим путем.

Вопрос: Я бы хотела узнать вашу точку зрения по одному из самых горячих вопросов здесь в Абхазии – это ликвидация паспортов для жителей трех районов восточной Абхазии. Российская сторона каким-либо образом участвовала в обсуждении этого вопроса?

Ответ: Нет, российская сторона никаким образом не участвовала в обсуждении этого вопроса. По Гальскому району наша позиция всегда состояла в том, что в Гальском районе должен быть наведен порядок с учетом въезда-выезда и проживания там как постоянных жителей, так и иностранных граждан. В какой форме это будет осуществляться – через паспортизацию, через виды на жительство, через какие-то другие документы, – российская сторона своей позиции не выражала. И в той дискуссии, которая практически два года продолжается в Абхазии по этому вопросу, мы никакого участия не принимали. Это чисто внутреннее дело Абхазии.

Вопрос: Но я думаю, что у вас есть своя позиция по этому вопросу, хотя бы исходя из того, что там стоят российские солдаты, и если будет дестабилизация в Гальском районе, то, скорее всего, это отразится и на них.

Ответ: Абсолютно верно. Вы правильно сказали, что в Гальском районе на границе стоят российские пограничники, и мы, конечно, заинтересованы в том, чтобы население Гальского района относилось к ним позитивно.
И, в общем, все годы, которые российские пограничники там действуют, показали, что удалось установить такие отношения. И путем работы с этим населением, и путем оказания им гуманитарной помощи. Там наши пограничники действительно ведут большую работу. И формирование там какой-то новой агрессивной среды совершенно не в наших интересах.

Вопрос: Вы, наверное, слышали о предложении нынешних грузинских властей, которое они озвучили в адрес Сухуми, чтобы начать прямые переговоры. У вас есть что сказать по этому поводу?

Ответ: Конечно, реагировать на это должна абхазская сторона, и, насколько я знаю, они уже среагировали в виде заявления Министерства иностранных дел. Что я могу сказать… Мы, как страна, признающая государственную независимость Абхазии, конечно, наверное, поддержим любые переговоры между Абхазией и Грузией в качестве равноправных международных субъектов. Конечно, есть проблемы – не урегулирована ситуация послевоенная, надо подписывать какой-то мирный договор. У нас ведется последние годы такая работа в рамках Женевских дискуссий. Там, к сожалению, пока достичь какого-то прогресса не удалось, хотя такое соглашение, о неприменении силы, могло бы стать первым шагом к каким-то более широким переговорам. Поэтому, если будет готовность абхазской стороны, готовность грузинской стороны, вы знаете, что у нас контакты с Тбилиси, наверное, будем готовы их приветствовать.

Вопрос: Скоро будет ровно год, как был убит ваш сотрудник Дмитрий Вишернев. И мы все знаем, что подозреваемый в его убийстве находится сейчас в Тбилиси – он был недавно осужден. Некоторое время назад я сама говорила с представителем грузинской прокуратуры, они до сих пор не приняли решение, экстрадировать его в Россию или нет. У вас есть какая-нибудь информация, на каком этапе находится этот вопрос?

Ответ: Я слежу за этим делом. Это действительно было важное трагическое событие для посольства, для всей российской дипслужбы. Меня информируют об основных этапах расследования. Последняя информация была, что пошел официальный запрос на экстрадицию. Другой информации пока нет.